Климатические эпидемии: как аномальная жара связана с вирусами

Каждый раз, когда мир потрясает очередной климатический рекорд — будь то аномальная жара в Сибири, рекордное таяние ледников в Гренландии или изменение угла наклона земной оси — на фоне тревог о погоде звучит другой, менее заметный, но не менее важный сигнал: всплеск заболеваемости. И речь не только о солнечных ударах или тепловом стрессе.

Меняется сам географический и биологический ландшафт болезней. О том, как климатические изменения влияют на распространение болезней, в беседе с «‎Рамблером» рассказала врач Екатерина Макарова.

Медицина XXI века сталкивается с новым типом угроз — климатически опосредованными эпидемиями, которые уже не ограничиваются рамками бедных стран и тропических широт. Это — последствия изменения окружающей среды, которые становятся причиной роста инфекционных заболеваний, изменения сезонности вспышек, появления новых патогенов и миграции их переносчиков.

На первый взгляд, связь между температурой воздуха и уровнем инфекционных заболеваний кажется неочевидной. Но история человечества демонстрирует эту зависимость снова и снова. Во время резкого похолодания около 70 тысяч лет назад, вызванного извержением супервулкана Тоба, численность Homo sapiens на планете, по генетическим оценкам, сократилась до нескольких тысяч. Люди умирали не от холода как такового, а от голода, перемещения популяций и инфекций, которые сопровождали это переселение.

Подобный эффект повторился в эпоху Средневековья: «Малый ледниковый период» (примерно 1300–1850 гг.) сопровождался не только неурожаями, но и вспышками бубонной чумы, тифа и коревых эпидемий. Климатическая нестабильность в этот период разрушала сельское хозяйство, нарушала водоснабжение и создавалась благоприятная среда для патогенов. Каждый климатический сдвиг в истории сопровождался социальной нестабильностью и эпидемиями, которыми медицина той эпохи не могла управлять.

Сегодня история повторяется — с поправкой на глобализацию. По данным Всемирной организации здравоохранения, уже около 60 процентов инфекционных заболеваний имеют природно-экологическое происхождение. Особенно это касается болезней, переносимых насекомыми и грызунами: малярия, лихорадка денге, чума, туляремия, клещевой энцефалит. Повышение температуры воздуха приводит к расширению ареала их переносчиков.

Климат оказывает системное влияние на биологические ниши: клещи и комары уже встречаются там, где раньше их просто не было. Мы видим случаи клещевого энцефалита за Полярным кругом, лейшманиоза в Крыму, лихорадки Западного Нила в Южной Европе. Эти паттерны изменились всего за одно-два десятилетия

Температура и влажность напрямую влияют на инкубационный период вирусов в теле переносчика. Например, при температуре около +30 °C вирус денге развивается в теле комара в два раза быстрее, чем при +25 °C — а значит, он становится заразным уже через несколько дней после укуса больного человека.

Отдельную опасность представляют территории вечной мерзлоты, которые сегодня стремительно разрушаются. Это не просто экосистема — это архив, в котором могут храниться десятки тысяч лет микробной истории. В 2016 году в Ямало-Ненецком автономном округе, после таяния старых оленьих захоронений, произошла вспышка сибирской язвы, приведшая к гибели десятков животных и заражению местных жителей.

В лабораторных условиях из вечной мерзлоты уже извлечены вирусы возрастом 30–40 тысяч лет, включая так называемые гигантские вирусы, обнаруженные в сибирском грунте. Некоторые из них оказались жизнеспособными. В естественных условиях, при ускоренной деградации мерзлоты, подобные микроорганизмы могут попасть в водоемы, почву, воздух.

Таяние льдов выпускает древние вирусы: стоит ли бояться

Иммунная система современного человека может не иметь никаких механизмов распознавания этих микроорганизмов. Мы просто никогда с ними не сталкивались. Это аналог «внеземной инфекции»

Сегодня на планете не осталось климатически безопасных зон. Даже в странах с высоким уровнем медицины появляются новые вызовы. Так, в Европе растет число случаев лихорадки Западного Нила, в США распространяется болезнь Лайма, а в Сибири фиксируют инфекции, ранее характерные только для южных регионов.

Более того, климатические сдвиги влияют и на антибиотикоустойчивость: в теплой среде микробы быстрее размножаются и чаще обмениваются генетическим материалом. Это увеличивает вероятность возникновения устойчивых форм.

Мы живем не в эпоху стабильности, а в эпоху предстоящих волн патогенов. Это будет не единичный COVID-19, а целая эпоха новых вирусов, бактерий и паразитов. И главный вопрос — не как избежать, а как подготовиться

Изменение климата — это фактор, который уже перекраивает карту заболеваний. И если история чему-то учит, так это тому, что болезнь всегда опережает реакцию. Но у нас есть наука, знания и опыт пандемий — и возможно, именно сейчас пришло время использовать их не для тушения пожаров, а для профилактики следующей волны.

Ранее мы писали, нужно ли нам бояться климатического оружия.