10 исторических поворотов Chrysler: сто лет в десяти главах

6 июня 2025 года Chrysler отмечает 100 лет — век, в котором было всё: гениальные прорывы и болезненные падения, автомобили-легенды и смелые концепты. Как компания, пережившая два банкротства, смогла дважды возродиться и подарить миру HEMI, культовые плавники 50-х и первый минивэн? Мы выбрали 10 ключевых моментов, без которых Chrysler не стал бы иконой американского автопрома.

Детройт, зима 1925-го. Maxwell Motor — некогда гордый автогигант — на последнем издыхании. Акции компании падали быстрее, чем рассыпались шестерни в коробках передач её же машин. Но среди руин оказался человек, для которого слово «банкротство» звучало как вызов. Уолтер Перси Крайслер не стал спасать Maxwell. Он его похоронил.

Но B-70 оказался не просто набором технологий. Он стал вызовом консерваторам. Пока конкуренты клепали «железные повозки», Крайслер строил машины будущего. И делал это настолько убедительно, что даже Генри Форд на секунду задумался: «А не слишком ли я застрял в прошлом?».

1930-е. Америка всё ещё бороздит дороги на «железных динозаврах» с плоскими стёклами и рублеными формами, но в лабораториях Chrysler уже рождаются обтекаемые силуэты, вдохновлённые стремительными авиалайнерами.

Несущий кузов. Двигатель, сдвинутый вперёд для идеального баланса. Пассажиры, сидящие между осями, как в роскошном лимузине. Автомобиль стал шедевром инженерии.

Но публика испугалась. Слишком уж Airflow походил на «летающую каплю». Продажи провалились. Зато дизайнеры всего мира украдкой копировали его линии.

Автомобили из аниме City Hunter: путешествие сквозь 80-е и 90-е годы. Фотогалерея

А потом грянула война. Заводы Chrysler переключились на танки M3 Lee и двигатели для B-29 Superfortress. Вместо скоростных машин — грохот стали и рёв авиамоторов.

Изголодавшаяся по скорости и стилю послевоенная Америка, где каждый подросток мечтает о машине, от которой дрожал бы асфальт. Именно тогда, в конце 40-х, в цехах Chrysler, тайком от скептиков из руководства, группа инженеров совершила невозможное.

Они притащили в мастерские двигатель от истребителя P-47 Thunderbolt — того самого, что грохотал в небе над Европой — и перекроили его для гражданских дорог. Так родился Hemi — первый в мире серийный V8 с полусферическими камерами сгорания и гидравлическими толкателями.

Но Hemi оказался не просто мотором. Он стал вызовом. Выстрел, который эхом разнёсся по всему автопрому. Двигатель заложил фундамент для будущих маслкаров, NASCAR-триумфов и легендарных дрэг-рейсинговых монстров. Мощь под капотом превратилась в символ американской силы — грубой, необузданной и безумно красивой.

1950-е. В США сходят с ума от реактивных самолётов, космических ракет и мечтают о будущем, где автомобили будут летать. И тут появляется Вирджил Экснер — бунтарь-дизайнер, для которого слово «консерватизм» сродни ругательству.

Это он подарил Chrysler его фирменные плавники и стиль Forward Look — острые, как лезвие, линии, агрессивные решётки, хвостовые кили, напоминающие крылья истребителей.

Это была эпоха, когда стиль значил больше, чем здравый смысл. Когда аэродинамика уступала место эмоциям. И Chrysler правил бал.

Пока вся Америка сходила с ума по ревущим маслкарам, в глубинах конструкторских бюро Chrysler зрела идея, которая казалась кощунственной в эпоху мышц и бензинового безумия.

Низкий пол — чтобы загружать коляски и сумки без борьбы. Компактные габариты — но простор, как в лимузине. Передний привод, потому что легкость и безопасность управления — это важно. И места для семи человек — в эпоху, когда «семейным» считался автомобиль на пятерых.

50 лет Porsche 911 Turbo: рождение легенды, изменившей каноны спорткаров

Так в середине 1970-х родился прообраз Dodge Caravan и Plymouth Voyager. Мир ещё не знал, что через десять лет эта неприметная «коробка» перевернёт американский автопром.

1980 год. Chrysler дышит на ладан. Долги превышают стоимость самой компании. Кажется, ещё немного — и легендарный бренд канет в небытие. Но именно в этот момент появляется Ли Якокка — человек, который верил в чудеса, даже когда все вокруг твердили о крахе. Именно он дал старт новому проекту.

Их успех оказался ошеломляющим. Продажи взлетели, кредиторы замолчали, а Chrysler совершил невозможное — выкарабкался из финансовой пропасти. Этот триумф стал победой прагматизма над пафосом.

Конец 1980-х. Автомобильный мир уверовал в непогрешимость переднего привода, электронных ассистентов и разумной экономичности. В таких условиях рождение Dodge Viper казалось чистым безумием. Но именно поэтому он и появился.

8.0-литровый V10, выстреливающий 400 с лишним лошадей. Задний привод, не знающий пощады. Ни ABS, ни подушек безопасности — только чистая механика и стальные нервы водителя. Viper не просто возродил дух классических спорткаров — он стал живым укором всей индустрии, доказательством, что настоящие автомобили должны пугать и восхищать одновременно.

Пока весь автопром сходил с ума по внедорожникам, инженеры Chrysler работали над машиной, которую мир по-настоящему оценит лишь через десятилетие. Концепт Pacifica 1998 года казался странным гибридом — не минивэн, не универсал, не внедорожник, а что-то совершенно новое. Он сочетал несочетаемое: плавность хода седана, вместимость семейного автомобиля и проблески внедорожной проходимости.

Chrysler в очередной раз доказал: настоящее новаторство часто остается непонятым современниками.

2009 год стал для Chrysler моментом истины. Глобальный кризис поставил компанию на грань исчезновения. Банкротство по главе 11, жёсткие условия правительственного кредита — казалось, это конец. Но 10 июня произошло невероятное: стратегический альянс с FIAT под руководством Серджо Маркьонне.

Это была не просто финансовая реструктуризация — это было перерождение всей компании.

На подходе к своему столетию Chrysler сделал два знаковых жеста. В 2022 году мир увидел концепт Airflow — дерзкий взгляд на полностью электрическое, подключённое и автономное будущее. А в 2024-м, накануне юбилея, компания выпустила Chrysler 300C «Last Call» с 6,4-литровым HEMI V8 на 485 л.с.

Сто лет истории Chrysler — это постоянное балансирование между безумной смелостью и трезвым расчётом, между следованием трендам и их опережением. И в этом вся суть бренда, который не раз хоронили, но который всегда умел возрождаться.